Вечность. читать дальшеАнна Семироль
Опять за нами следит
Замочной скважины глаз.
Мы безнадёжно милы –
Кто здесь заплатит за нас?
Мне снятся странные сны –
Я скину их на свой сайт:
То мы как Герда и Кай,
То мы как Бонни и Клайд…
(«Сегодня ночью»)
Герда смотрит фильмы Куштурицы и плохо спит с закрытыми окнами. Ей кажется, что даже городской воздух полезен для цвета лица. Она красит волосы в пепельный блондин и глупо хлопает ресницами.
Кай играет на скрипке и прячет под длинными рукавами исколотые вены. Профессура уверена, что мальчик – гений. Девушки от него без ума, а он любит Гердины розы.
Они всё ещё встречаются в доме старенькой бабушки и по привычке всегда садятся рядом на низенькой скамеечке возле бабушкиного кресла. Бабушка улыбается им и кивает головой. Что бы они не говорили, что бы не происходило вокруг – улыбается и кивает…
Герда вяжет бабушке носки и читает вслух дамские романы, краснея на интимных сценах. Кай крадёт из буфета конфеты и деньги. У него руки трясутся, а в голове играет Брамс. Герда ловит на себе его дикий колючий взгляд и млеет. Она убеждает себя в том, что Кай в неё всё ещё трогательно влюблён.
Кай запирается в ванной и выковыривает из глаз осколки зеркала Снежной Королевы. Ему больно, он устал, плачет навзрыд. Осколки крошатся, тоненько похрустывая, под тонкими пальцами одурманенного скрипача. Ледяные слёзы выбивают на грязном от времени кафеле «Лунную Сонату». От музыки, звучащей внутри, раскалывается голова. Нужно лекарство… на лекарство нужны деньги… Герда. Герда!!!
Старенькая бабушка не слышит звона бьющегося зеркала в ванной, не обращает внимания на плач пытающейся открыть дверь Герды. Она не видит приехавшей позже бригады медпомощи. Она спит наяву и улыбается, кивая…
В больнице Кай согревается, тает и улетучивается с его ресниц иней. Он смотрит в потолок – там весело валяют дурака два солнечных зайчика из осколков зеркала в ладонях Герды. Врач говорит про лечение, Кай тупо глотает его слова и улыбается их знакомому вкусу – как бабушка. Герда верит, что начинается новый день. Солнце отчаянно цепляется за шпили островерхих крыш, ворчит и натягивает одеяло на светлую голову. Плевать ему на мир, но работа превыше всего.
Днём мать Кая визжит, причитает и заламывает руки. Доктор по её мнению шарлатан и мерзавец, а её мальчик – гений, у него просто нервный срыв… Кай незаметно вытаскивает из материнской сумки флакон с валиумом и прячет его под матрас. Герда отчаянно читает Миллера, держа перед собой книгу, словно щит. Порезы на её ладонях никто не перевязал, и они кровоточат, как стигматы. Доктор спокойно дожидается паузы в монологе матери Кая и называет сумму. Silence.
Вечером Кай в окружении восторженных юных кокоток шествует в дорогущий ресторан, где спускает все выданные матушкой деньги на выпивку и кокаин. Девочки обслуживают его бесплатно, он – звезда. Для них слизывать крупинки «снежка» с его разгорячённого лихорадкой тела – причастие. Имя бога – Кай. Играй, скрипач! Виртуозная феерия гениальной игры нового бога – непрекращающееся торжество безумного блаженства. Что в сравнении какой-то оргазм…
Герда прячет мобильник в складках длинной юбки. Запивает отчаяние горьким кофе. Поливает розы на балконе живой водой. Долго смотрит на фотографию Ворона и Вороны на комоде. Вода из лейки в замершей руке льётся в переувлажнённую почву, уже через край, ну что же ты, Герда…
Снежная Королева в своих роскошных санях снова объезжает Город стороной. Её пугает пламя, рождаемое раздираемой безумной жаждой душой Кая. Она предпочитает расчётливых и спокойных одержимым. У Кая с некоторых пор своя госпожа…
Кай сидит на широком подоконнике в гостиничном номере и шепчет исповеднику телефонной трубки свою привычную молитву: «Мне нужны деньги, Герда. Я хочу завязать. Мне нужны деньги…» На разворошённой постели за его спиной спят, обнявшись, две прехорошенькие дурочки, счастливо улыбаясь кокаиновым снам. Кай стирает рукавом холодный пот со лба и распахивает окно. Становится на подоконник. Спустя секунды над Городом начинает звучать рвущаяся из тесной клетки нескладного болезненного тела безумной красоты скрипичная музыка. Самосожженье возобновляется.
Рано утром Герда долго собирает тугую волну волос в неприметный хвост на затылке, надевает легкомысленное платьице и кокетливую шляпку, ярко красит губы, достаёт с полочки в ванной изящный «кольт» и прячет в дамскую сумочку. Звонит телефон, и Герда берёт трубку.
- Бонни, я у крыльца, - слышится знакомый голос.
Бегут под ногами каменные клавиши ступенек, распахивается дверь. Герда ныряет в тёмное нутро старомодного «форда», хлопает дверцей.
- Хай, Бонни, - сполохом молнии – белозубая улыбка водителя, - Рад, что снова тебе понадобился. Куда прикажешь?
- В банк, Клайд, - отвечает Герда сухо, - Ты же знаешь сам.
- Мы грабим банки! – орут оба громко, смеются немного натянуто. «Форд» срывается с места.
Успеваю увидеть потемневшее от времени слово «Вечность», выведенное когда-то маленьким Каем на стене дома напротив.
Где-то далеко позади бабушка улыбается и кивает давным-давно ставшим взрослыми детишкам… (с)
Опять за нами следит
Замочной скважины глаз.
Мы безнадёжно милы –
Кто здесь заплатит за нас?
Мне снятся странные сны –
Я скину их на свой сайт:
То мы как Герда и Кай,
То мы как Бонни и Клайд…
(«Сегодня ночью»)
Герда смотрит фильмы Куштурицы и плохо спит с закрытыми окнами. Ей кажется, что даже городской воздух полезен для цвета лица. Она красит волосы в пепельный блондин и глупо хлопает ресницами.
Кай играет на скрипке и прячет под длинными рукавами исколотые вены. Профессура уверена, что мальчик – гений. Девушки от него без ума, а он любит Гердины розы.
Они всё ещё встречаются в доме старенькой бабушки и по привычке всегда садятся рядом на низенькой скамеечке возле бабушкиного кресла. Бабушка улыбается им и кивает головой. Что бы они не говорили, что бы не происходило вокруг – улыбается и кивает…
Герда вяжет бабушке носки и читает вслух дамские романы, краснея на интимных сценах. Кай крадёт из буфета конфеты и деньги. У него руки трясутся, а в голове играет Брамс. Герда ловит на себе его дикий колючий взгляд и млеет. Она убеждает себя в том, что Кай в неё всё ещё трогательно влюблён.
Кай запирается в ванной и выковыривает из глаз осколки зеркала Снежной Королевы. Ему больно, он устал, плачет навзрыд. Осколки крошатся, тоненько похрустывая, под тонкими пальцами одурманенного скрипача. Ледяные слёзы выбивают на грязном от времени кафеле «Лунную Сонату». От музыки, звучащей внутри, раскалывается голова. Нужно лекарство… на лекарство нужны деньги… Герда. Герда!!!
Старенькая бабушка не слышит звона бьющегося зеркала в ванной, не обращает внимания на плач пытающейся открыть дверь Герды. Она не видит приехавшей позже бригады медпомощи. Она спит наяву и улыбается, кивая…
В больнице Кай согревается, тает и улетучивается с его ресниц иней. Он смотрит в потолок – там весело валяют дурака два солнечных зайчика из осколков зеркала в ладонях Герды. Врач говорит про лечение, Кай тупо глотает его слова и улыбается их знакомому вкусу – как бабушка. Герда верит, что начинается новый день. Солнце отчаянно цепляется за шпили островерхих крыш, ворчит и натягивает одеяло на светлую голову. Плевать ему на мир, но работа превыше всего.
Днём мать Кая визжит, причитает и заламывает руки. Доктор по её мнению шарлатан и мерзавец, а её мальчик – гений, у него просто нервный срыв… Кай незаметно вытаскивает из материнской сумки флакон с валиумом и прячет его под матрас. Герда отчаянно читает Миллера, держа перед собой книгу, словно щит. Порезы на её ладонях никто не перевязал, и они кровоточат, как стигматы. Доктор спокойно дожидается паузы в монологе матери Кая и называет сумму. Silence.
Вечером Кай в окружении восторженных юных кокоток шествует в дорогущий ресторан, где спускает все выданные матушкой деньги на выпивку и кокаин. Девочки обслуживают его бесплатно, он – звезда. Для них слизывать крупинки «снежка» с его разгорячённого лихорадкой тела – причастие. Имя бога – Кай. Играй, скрипач! Виртуозная феерия гениальной игры нового бога – непрекращающееся торжество безумного блаженства. Что в сравнении какой-то оргазм…
Герда прячет мобильник в складках длинной юбки. Запивает отчаяние горьким кофе. Поливает розы на балконе живой водой. Долго смотрит на фотографию Ворона и Вороны на комоде. Вода из лейки в замершей руке льётся в переувлажнённую почву, уже через край, ну что же ты, Герда…
Снежная Королева в своих роскошных санях снова объезжает Город стороной. Её пугает пламя, рождаемое раздираемой безумной жаждой душой Кая. Она предпочитает расчётливых и спокойных одержимым. У Кая с некоторых пор своя госпожа…
Кай сидит на широком подоконнике в гостиничном номере и шепчет исповеднику телефонной трубки свою привычную молитву: «Мне нужны деньги, Герда. Я хочу завязать. Мне нужны деньги…» На разворошённой постели за его спиной спят, обнявшись, две прехорошенькие дурочки, счастливо улыбаясь кокаиновым снам. Кай стирает рукавом холодный пот со лба и распахивает окно. Становится на подоконник. Спустя секунды над Городом начинает звучать рвущаяся из тесной клетки нескладного болезненного тела безумной красоты скрипичная музыка. Самосожженье возобновляется.
Рано утром Герда долго собирает тугую волну волос в неприметный хвост на затылке, надевает легкомысленное платьице и кокетливую шляпку, ярко красит губы, достаёт с полочки в ванной изящный «кольт» и прячет в дамскую сумочку. Звонит телефон, и Герда берёт трубку.
- Бонни, я у крыльца, - слышится знакомый голос.
Бегут под ногами каменные клавиши ступенек, распахивается дверь. Герда ныряет в тёмное нутро старомодного «форда», хлопает дверцей.
- Хай, Бонни, - сполохом молнии – белозубая улыбка водителя, - Рад, что снова тебе понадобился. Куда прикажешь?
- В банк, Клайд, - отвечает Герда сухо, - Ты же знаешь сам.
- Мы грабим банки! – орут оба громко, смеются немного натянуто. «Форд» срывается с места.
Успеваю увидеть потемневшее от времени слово «Вечность», выведенное когда-то маленьким Каем на стене дома напротив.
Где-то далеко позади бабушка улыбается и кивает давным-давно ставшим взрослыми детишкам… (с)