I'm Hell. I'm Supreme Law.
Этого добра будет много. Хотя бы чтоб не потерять. Память у Нас, знаете ли, девичья))
Очень много букв. Вам оно надо?)
И пришёл человек к Лукавому и спросил: «Кто
ты? Сатана ли ты,
обманывающий меня всегда и соблазняющий душу мою и
разум, стремящийся
ввергнуть меня в пучину греха, а затем в геенну
ада огненную, жаждущий
лишь падения моей души себе в радость и
удовольствие? Враг ли ты
Предвечного, стремящийся разрушить планы его
и подкопать устои веры его
в сердце моём? Или ты светоносный Люцифер
— первый среди ангелов
господних, несущий мне разум и освобождение?»
И,
как обычно, улыбнулся тут Лукавый, а человек вздрогнул.
И сказал
Лукавый:
— Как всегда мышление твоё дуально, человек. Ибо привык
ты думать в
терминах или-или. Или то, или другое, и не можешь
представить себе, что
вещи могут быть одновременно и плохими и
хорошими, и верными и
неверными, и высокими и низкими, и добрыми и
дурными. Ибо всё в мире
относительно, как я тебе уже говорил.
Один
из ликов моих — лик разрушителя, но не души твоей или разума
разрушитель,
а лишь иллюзий твоих. Ибо полон ты иллюзиями и мнениями
обо всём на
свете: и о том, что видел или слышал, и даже о том, что не
видом не
видывал и слыхом не слыхивал. Обо всём ты судишь: и о себе, и
о мире,
и обо мне, и о Господе нашем. Но поскольку слеп ты, и глух, и
не
разумен, то и суждения твои мельче, чем прошлогодняя лужа в пустыне.
Ибо
иллюзии твои застилают глаза твои и затыкают уши, и сердце твоё
спеленали.
И из-за них ты смотришь, но не видишь, и слушаешь, но не
слышишь, и
сердце твоё не обрезано. И поэтому чтобы научить тебя
видеть, и
слышать, и жить в сердце своём, должно разбить вначале
иллюзии эти. И
сам ты не можешь разбить их, как не можешь ты поднять
себя в воздух
за волосы. И чтобы разбить их нужно тебе молить о помощи
от того, кто
видит тебя и знает, где иллюзии твои, а где тело твоё
живое. Но ты
этого не знаешь. И поэтому, когда мельчайшая из твоих
иллюзии
разрушается, то кричишь ты, будто ногу твою отсекли. Ибо и это
одна
из иллюзий твоих, что была то нога твоя. И поэтому страшишься ты
меня
пуще огня и имена мне придумываешь страшные и сказки обо мне,
детей
пугающие, сочиняешь. И всё это от невыносимости той боли, когда
иллюзии
ты свои теряешь. Ибо если читал ты притчу Платона о пещере, то,
как
после целой жизни в пещере мрачной с тенями на стенах, на свет
солнечный
выйти для глаз твоих больно будет. Также и после жизни с
иллюзиями
на глазах, ушах и сердце твоём, выйти без них и посмотреть
правдиво
на себя и жизнь свою будет для тебя невыносимо. И хотя думаешь
ты,
что силён, но слаб ты; и хотя думаешь ты, что обладаешь чем-либо,
но
гол ты, как сокол, голым ты рождаешься и голым же в могилу уходишь;
и
хотя думаешь, что знаешь, но знание твоё подобно куче большой детских
игрушек
старых. И поэтому кричишь ты как от боли, когда видишь себя
таким,
как ты есть на самом деле. И боль эта – твоя Совесть. И если
снять
все эти иллюзии одним махом и дать тебе увидеть себя таковым,
каким
ты есть на самом деле, то умрёшь ты на месте или сойдёшь с ума. И
даже
когда снимаю я твои иллюзии потихоньку, по одной, то и это
невыносимо
для тебя и поэтому руку, тебя исцеляющую, ты отбрасываешь. И
поэтому
всё только от тебя зависит — как много ты стерпеть захочешь и
сможешь
и сколько нового знания от меня попросишь. И, как говорил я, за
мной
же дело не станет! И если думаешь ты, что работа моя врачевателем
легка,
то и это ещё одна иллюзия твоя.
И вздохнул Лукавый тяжело и
захотел улыбнуться, но не смог, и заметил
человек слёзы в глазах
Лукавого, и задрожал человек и зашлось сердце
его. И отвернулся
Лукавый, и оттёр слёзы свои, и продолжил: «Можешь
спросить ты, почему
я делаю то, что делаю, и имя ношу своё, тобой
данное». И прошептал
человек губами онемевшими: «Почему?»
И сказал Лукавый:
— Не
думаешь ли ты, что и я, всегда, с дней первых сотворения мира был
таким
же, как сейчас? И это иллюзия, — улыбнулся он и продолжил. —
Раньше,
давным-давно, и я жил подобно тебе: слепым, глухим и с сердцем
необрезанным.
Но и ко мне пришёл Некто, которого ты Господом сегодня
величаешь, и
сказал мне то, что я тебе открыл сегодня, и спросил меня,
что выбираю
я: жить, как раньше жил я, без страдания, но и без радости;
не
видящим, но и без вида всего хорошего и ужасного, что в мире есть;
глухим,
но и без музыки небесной гармонии, душу сотрясающей; или
выбираю я
жизнь, полную радости и страдания, силы и ответственности,
мудрости и
боли, жизни и смерти. И выбрал я жизнь, полную жизни,
наполненную
чудесами и радостью, жизнь, пусть и не безграничную (все мы
смертны,
даже и я смертен, один лишь Господь наш вне времени) и полную
знания
себя, места своего в мире, всей иерархии небесной, величия
Господа
нашего и даже дня смерти моей. И сказал Господь: «Знай же,
открылись
сейчас глаза твои и ты истинно знаешь, что есть правда и
ложь, добро и
зло, жизнь и смерть. И не сможешь ты закрыть глаза свои
или забыть
то, что дано тебе было, до самой смерти твоей. И, кроме
того, будешь
ты особо страдать страданием тяжким, когда увидишь ты
человека, тебе
подобного, прозябающего во сне, темноте, лжи, страдании
ненужном и
смерти, ибо всё это одно и тоже есть. Ибо то знание, что
получил ты,
не сможешь держать только для себя и должен ты будешь его
другим
нести. И одно только сможет облегчить страдание твоё — если
помогать
ему ты станешь так же как душе своей, и будешь для него как
отец и
мать, любящие дитя своё несмышлёное, как брат и сестра, как
жених и
невеста. И тогда страдать меньше ты будешь, когда возлюбишь
его, как
чадо возлюбленное моё и будешь заботиться о нём, как садовник
царский
заботится о лучшей розе в садах царских. Ибо тебе дано многое и
много
спросится, а ему дано малое и мало спросится. Ибо легко нести то
знание,
что есть у тебя, но тяжело очень просить о том знании, что нет
у
него, особенно если думать будет человек, что он – венец Творения
моего.
И поэтому должен ты будешь вначале разбить иллюзии его и снять
пелены
с глаз, ушей и сердца его, а затем учить его, как Я учил тебя,
если
только захочет он слушать тебя. Если же не захочет он слушать
тебя,
то оставь его и иди к другому, ибо много страждущих в темноте и
ждущих
светильника знания небесного, и мало светочей, и дорог труд их.
И
сказал Лукавый:
— Вот открыл я тебе часть тайны тайной о жизни и
смерти, и вот решить
ты должен будешь что выбрать: жизнь, которой ты
до сегодняшнего дня
жил, жизнь, которая как смерть, или жизнь, полную
чудес и тайн, но
также и страдания, душу твою облагораживающую.
И
хотя сердце моё полно любви к тебе, но и мизинцем я пошевелить не
могу,
чтобы ношу твою облегчить, ибо только сам ты это сделать должен.
Я
же могу только учить тебя, и разъяснять тебе места тёмные, и
поддерживать
тебя, и ободрять в минуты слабости. Всё же остальное, и
самоё жизнь
твоя, только в руках твоих.
Очень много букв. Вам оно надо?)
И пришёл человек к Лукавому и спросил: «Кто
ты? Сатана ли ты,
обманывающий меня всегда и соблазняющий душу мою и
разум, стремящийся
ввергнуть меня в пучину греха, а затем в геенну
ада огненную, жаждущий
лишь падения моей души себе в радость и
удовольствие? Враг ли ты
Предвечного, стремящийся разрушить планы его
и подкопать устои веры его
в сердце моём? Или ты светоносный Люцифер
— первый среди ангелов
господних, несущий мне разум и освобождение?»
И,
как обычно, улыбнулся тут Лукавый, а человек вздрогнул.
И сказал
Лукавый:
— Как всегда мышление твоё дуально, человек. Ибо привык
ты думать в
терминах или-или. Или то, или другое, и не можешь
представить себе, что
вещи могут быть одновременно и плохими и
хорошими, и верными и
неверными, и высокими и низкими, и добрыми и
дурными. Ибо всё в мире
относительно, как я тебе уже говорил.
Один
из ликов моих — лик разрушителя, но не души твоей или разума
разрушитель,
а лишь иллюзий твоих. Ибо полон ты иллюзиями и мнениями
обо всём на
свете: и о том, что видел или слышал, и даже о том, что не
видом не
видывал и слыхом не слыхивал. Обо всём ты судишь: и о себе, и
о мире,
и обо мне, и о Господе нашем. Но поскольку слеп ты, и глух, и
не
разумен, то и суждения твои мельче, чем прошлогодняя лужа в пустыне.
Ибо
иллюзии твои застилают глаза твои и затыкают уши, и сердце твоё
спеленали.
И из-за них ты смотришь, но не видишь, и слушаешь, но не
слышишь, и
сердце твоё не обрезано. И поэтому чтобы научить тебя
видеть, и
слышать, и жить в сердце своём, должно разбить вначале
иллюзии эти. И
сам ты не можешь разбить их, как не можешь ты поднять
себя в воздух
за волосы. И чтобы разбить их нужно тебе молить о помощи
от того, кто
видит тебя и знает, где иллюзии твои, а где тело твоё
живое. Но ты
этого не знаешь. И поэтому, когда мельчайшая из твоих
иллюзии
разрушается, то кричишь ты, будто ногу твою отсекли. Ибо и это
одна
из иллюзий твоих, что была то нога твоя. И поэтому страшишься ты
меня
пуще огня и имена мне придумываешь страшные и сказки обо мне,
детей
пугающие, сочиняешь. И всё это от невыносимости той боли, когда
иллюзии
ты свои теряешь. Ибо если читал ты притчу Платона о пещере, то,
как
после целой жизни в пещере мрачной с тенями на стенах, на свет
солнечный
выйти для глаз твоих больно будет. Также и после жизни с
иллюзиями
на глазах, ушах и сердце твоём, выйти без них и посмотреть
правдиво
на себя и жизнь свою будет для тебя невыносимо. И хотя думаешь
ты,
что силён, но слаб ты; и хотя думаешь ты, что обладаешь чем-либо,
но
гол ты, как сокол, голым ты рождаешься и голым же в могилу уходишь;
и
хотя думаешь, что знаешь, но знание твоё подобно куче большой детских
игрушек
старых. И поэтому кричишь ты как от боли, когда видишь себя
таким,
как ты есть на самом деле. И боль эта – твоя Совесть. И если
снять
все эти иллюзии одним махом и дать тебе увидеть себя таковым,
каким
ты есть на самом деле, то умрёшь ты на месте или сойдёшь с ума. И
даже
когда снимаю я твои иллюзии потихоньку, по одной, то и это
невыносимо
для тебя и поэтому руку, тебя исцеляющую, ты отбрасываешь. И
поэтому
всё только от тебя зависит — как много ты стерпеть захочешь и
сможешь
и сколько нового знания от меня попросишь. И, как говорил я, за
мной
же дело не станет! И если думаешь ты, что работа моя врачевателем
легка,
то и это ещё одна иллюзия твоя.
И вздохнул Лукавый тяжело и
захотел улыбнуться, но не смог, и заметил
человек слёзы в глазах
Лукавого, и задрожал человек и зашлось сердце
его. И отвернулся
Лукавый, и оттёр слёзы свои, и продолжил: «Можешь
спросить ты, почему
я делаю то, что делаю, и имя ношу своё, тобой
данное». И прошептал
человек губами онемевшими: «Почему?»
И сказал Лукавый:
— Не
думаешь ли ты, что и я, всегда, с дней первых сотворения мира был
таким
же, как сейчас? И это иллюзия, — улыбнулся он и продолжил. —
Раньше,
давным-давно, и я жил подобно тебе: слепым, глухим и с сердцем
необрезанным.
Но и ко мне пришёл Некто, которого ты Господом сегодня
величаешь, и
сказал мне то, что я тебе открыл сегодня, и спросил меня,
что выбираю
я: жить, как раньше жил я, без страдания, но и без радости;
не
видящим, но и без вида всего хорошего и ужасного, что в мире есть;
глухим,
но и без музыки небесной гармонии, душу сотрясающей; или
выбираю я
жизнь, полную радости и страдания, силы и ответственности,
мудрости и
боли, жизни и смерти. И выбрал я жизнь, полную жизни,
наполненную
чудесами и радостью, жизнь, пусть и не безграничную (все мы
смертны,
даже и я смертен, один лишь Господь наш вне времени) и полную
знания
себя, места своего в мире, всей иерархии небесной, величия
Господа
нашего и даже дня смерти моей. И сказал Господь: «Знай же,
открылись
сейчас глаза твои и ты истинно знаешь, что есть правда и
ложь, добро и
зло, жизнь и смерть. И не сможешь ты закрыть глаза свои
или забыть
то, что дано тебе было, до самой смерти твоей. И, кроме
того, будешь
ты особо страдать страданием тяжким, когда увидишь ты
человека, тебе
подобного, прозябающего во сне, темноте, лжи, страдании
ненужном и
смерти, ибо всё это одно и тоже есть. Ибо то знание, что
получил ты,
не сможешь держать только для себя и должен ты будешь его
другим
нести. И одно только сможет облегчить страдание твоё — если
помогать
ему ты станешь так же как душе своей, и будешь для него как
отец и
мать, любящие дитя своё несмышлёное, как брат и сестра, как
жених и
невеста. И тогда страдать меньше ты будешь, когда возлюбишь
его, как
чадо возлюбленное моё и будешь заботиться о нём, как садовник
царский
заботится о лучшей розе в садах царских. Ибо тебе дано многое и
много
спросится, а ему дано малое и мало спросится. Ибо легко нести то
знание,
что есть у тебя, но тяжело очень просить о том знании, что нет
у
него, особенно если думать будет человек, что он – венец Творения
моего.
И поэтому должен ты будешь вначале разбить иллюзии его и снять
пелены
с глаз, ушей и сердца его, а затем учить его, как Я учил тебя,
если
только захочет он слушать тебя. Если же не захочет он слушать
тебя,
то оставь его и иди к другому, ибо много страждущих в темноте и
ждущих
светильника знания небесного, и мало светочей, и дорог труд их.
И
сказал Лукавый:
— Вот открыл я тебе часть тайны тайной о жизни и
смерти, и вот решить
ты должен будешь что выбрать: жизнь, которой ты
до сегодняшнего дня
жил, жизнь, которая как смерть, или жизнь, полную
чудес и тайн, но
также и страдания, душу твою облагораживающую.
И
хотя сердце моё полно любви к тебе, но и мизинцем я пошевелить не
могу,
чтобы ношу твою облегчить, ибо только сам ты это сделать должен.
Я
же могу только учить тебя, и разъяснять тебе места тёмные, и
поддерживать
тебя, и ободрять в минуты слабости. Всё же остальное, и
самоё жизнь
твоя, только в руках твоих.
@темы: Адская работенка, Голубчик, не утруждайте себя поисками профанаций!(с), Хренология в генеалогии(с), Теология